Времена не выбирают

То была неспокойная пора, когда из-за кризиса власти и под натиском варваров Римская империя была уже готова распасться на Западную и Восточную. Не обошла общая смута и Церковь.

Казалось бы, благодаря Константину Великому христианству больше ничего не угрожало. Но уже в середине IV века Юлиан Отступник попытался возродить языческие традиции и вовсю использовал в своих целях разногласия между христианами. А последователи осужденного на Первом Вселенском Cоборе Ария, не признававшего Христа равным Богу, взяли верх в восточной части империи после того, как править там стал арианин Флавий Юлий Валент.

Этот Валент был человеком малоприятным. Если верить свидетельству Аммиана Марцеллина, «он был мало образован, не прошел курса ни военного, ни изящного образования; охотно искал с ущербом для других пользы и выгод себе самому; особенно невыносим он бывал в тех случаях, когда преступления неуважения или оскорбления величества предоставляли ему возможность выступать против жизни и состояния людей богатых. <…> Он был груб в обращении, раздражителен, охотно выслушивал доносы, не отличая правды от лжи: эти недостатки даже в простых обыденных отношениях частной жизни ведут к весьма неприятным последствиям».

При нем арианство стало официальной религией, а на православных, признававших решения Никейского Собора, снова обрушились гонения. К примеру, в Константинополе по приказу Валента сожгли на корабле 70 православных, в том числе и священников, — как «зачинщиков беспорядков» в столице.

Монах, победивший императора

Вот тогда и пришел в Константинополь монах Исаакий, покинувший пустыню, чтобы утешать и укреплять православных. Что для сирийского монаха тех времен было сугубым подвигом, ведь именно в Сирии идеалом иноков была самая суровая аскеза, требующая уединения, а не пребывания в людном и шумном городе.

Как раз тогда варвары-готы, жившие по Дунаю, захватили Фракию и направились к столице. По преданию, когда Валент с войском покидал город, Исаакий, обратившись к императору, громко воскликнул: «Царь, отопри храмы православным, и тогда Господь поможет тебе! Если же не послушаешь меня, то не возвратишься живым, но погибнешь в огне». Понятное дело, император такой дерзости стерпеть не мог — приказал бросить монаха в тюрьму и держать там до его возвращения. Вот только вернуться ему было не суждено: готы победили, император укрылся в хижине и был сожжен наступавшими. После известия о его гибели Исаакия не только освободили, но и стали почитать как пророка.

Следующий император — Феодосий I Великий — восстановил в правах православие, заключил мир с готами, а его приближенные уговорили преподобного остаться в столице, чтобы оградить ее от бед своими святыми молитвами.

В предместье Константинополя, где он поселился, возник монастырь, чуть ли не первый в Константинополе. И Исаакий до глубокой старости был в нем игуменом. А когда совсем ослабел, поставил вместо себя своего постриженика, преподобного Далмата, по имени которого и стала называться обитель.

Небесный покровитель

В России почитание преподобного Исаакия началось с Петра I, день рождения которого (30 мая по старому стилю) совпал с днем памяти этого святого. Император считал его своим небесным покровителем.

Удивительное дело, царь, считавший монахов «гангреной», «понеже большая часть тунеядцы суть, и понеже корень всему злу праздность, то сколько забобонов, расколов, но и возмутителей произошло, всем ведомо», в своей новой столице первым делом устроил в перестроенном деревянном «чертежном амбаре» напротив Адмиралтейства Исаакиевскую церковь. В ней и венчался с матерью своих детей, будущей императрицей Екатериной Алексеевной.

А в августе 1717 года царь сам заложил первый камень новой Исаакиевской церкви, уже каменной. Храм еще не раз перестраивали, пока — уже при Александре I — не началось возведение того самого Исаакиевского собора, который сегодня знает весь мир.

(12)